ARKHAM: horror is a place |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » ARKHAM: horror is a place » CITY STORY » Bad news
16 ОКТЯБРЯ 1973
Victor Fries & Nora Fries
Как бы хотелось вернуться в тот день и не поднимать трубку. Не слышать то, что услышал тогда. Этот день изменил жизнь Виктора навсегда. В одно мгновение он стал другим человеком. Виктор начнёт жить лишь одной целью - вылечить и спасти свою жену. Но какая бы беда не свалилась на их головы, одно всегда останется неизменным - они всегда будут любить друг друга.
Отредактировано Victor Fries (2016-03-13 21:21:45)
"Так. Надо будет провести ещё пару опытов с жидким азотом. Может быть, мне удастся найти должные пропорции катализатора на кубический сантиметр этого хладагента... Как же не хочется переходить на более сложные опыты. Вновь пересчитывать всё, только в системе на кубический миллиметр," - мужчина протёр глаза от усталости. Уже который год он работает над формулой катализатора, который позволит ускорить заморозку жидким азотом. Но создать катализатор - это ещё малая из зол. Всё это ещё нужно умело использовать на живом существе, отвечающим габаритам человека среднего веса и роста, то есть провести дополнительные расчёты и проводить опыты. Во всяком случае всё это нужно для заморозки в криокамере, ибо внешне на неё практически ничего не воздействует. Виктор знал об ещё одном хладагенте, с которым работать было бы намного проще и удобнее, но он крайне дорогой и редкий. Наверняка компания не даст учёному работать с жидким гелием, ибо им он будет не по карману, поэтому приходится использовать жидкий азот, который намного дешевле и более доступный. Даже более того, с жидким гелием можно было бы произвести "быструю заморозку" без использования криокамеры. Это в теории и в голове Виктора, но на деле, как это обычно бывает, ничего так просто не делается.
Фрайс продолжил свои исследования и продолжил проводить нужные расчёты катализатора. С каждой цифрой, получающейся на бумаге, мужчина осознавал, что придётся всё вновь пересчитывать в другой системе. Спустя пару часов работы Виктор, наконец, получил финальную цифру. Результат, мягко скажем, был не самым ожидаемым.
"Твою ж... Хватит. На сегодня хватит. Надо заканчивать," - Фрайс вновь протёр глаза и какое-то время держал их закрытыми. Мужчина задумался. Он пытался вспомнить, что не сделал, что он хотел сделать или что было необходимо сделать.
"Точно. Надо записать свои наблюдения. Где этот чёртов диктофон?"
Какое-то время мужчина искал эту маленькую коробку, на которую он записывал все свои наблюдения. Сегодня тоже было достаточно много материала для записи, поэтому Виктору было нужно это записывающее устройство. Минута поисков не привела к пропаже. День становился всё лучше и лучше, как вдруг раздался звонок в лаборатории Виктора. На мгновение это показалось Фрайсу некоторым освобождением от последней его заботы на сегодня. Если бы учёный знал, что ему придётся услышать, он бы и не поднимал трубку, но безвыходность всё равно заставила бы его это сделать.
- Готкорп, доктор Виктор Фрайс. Я Вас слушаю, - мужчина услышал до боли знакомый голос, - Нора, дорогая. Как же я рад тебя слышать. Я вот-вот освобожусь с работы и поеду домой к тебе.
Её голос был не самым живым сегодня. Полухолодный, пробирающий до костей. Виктор никогда не слышал её в таком тоне. Она была явно чем-то расстроена. Мужчина не перебивал девушку и слушал до последнего, стиснув зубы, пытаясь не проронить не слова. Огромное количество эмоций нахлынивает на Фрайса с каждого слова Норы, он забыл обо всех хлопотах и проблемах, когда она говорила. Ему хотелось верить, что жена сейчас скажет, что она, хотя бы, сильно ушиблась сегодня на работе или что-то в этом роде, даже перелом любой конечности мог звучать как некое освобождение от страшного напряжения и от того, что он может услышать. Но услышать ему было суждено то, что изменит его жизнь.
- Я еду домой, - это всё, что смог выдавить из себя Виктор после услышанного и положил трубку. Если это была шутка, то эта шутка чуть ли не довела учёного до сердечного приступа. Но, как известно самому Фрайсу, Нора довольно редко шутит на такие темы. Мужчина сидел в неком ступоре ещё пару минут и смотрел в одну точку, ничего не делая. Точнее, он пытался осмыслить и осознать реальность того, что рассказала ему жена по телефону. Виктору казалось, что он сидит на одном месте и ничего не делает уже не первый час: он потерял чувство реальности. В какой-то момент мужчина повернул голову чуть в сторону, после чего заметил ту самую записывающую коробку. Просидев ещё какое-то время, Виктор подошёл к полке, на которой лежал диктофон и взял его оттуда. Мужчина нажал на кнопку «REC». Десяти секундное молчание в микрофон, ибо он не знал что сказать.
- Это доктор Виктор Фрайс. Наверное, это самый ужасный день в моей жизни. Мне позвонила моя жена, она сказала, что была в больнице. Ей сказали, что она больна какой-то редкой неизлечимой болезнью. Я… Я был в шоке, и уже несколько часов не могу отойти от потрясения. Я не могу нормально работать.
Это была тридцать первая запись, с которой и начались ужасы его жизни. Виктор настолько потерял чувство реальности, что те несколько минут, проведённые сидя в одном положении, ему действительно казались часами, что мужчина и запечатлил на записи. Нажав на кнопку «STOP», учёный оставил диктофон где-то на рабочем столе, накинул свою чёрную кожаную куртку и отправился вниз к машине, забыв закрыть за собой дверь в лабораторию. Завтра ему устроят выговор, однозначно, но сейчас это нисколько не важно для Фрайса. Ему нужно срочно добраться до дома, к своей любимой жене. Превышая скорость на дороге города, Виктор мчался в сторону своего дома. В его голове проносилось множество мыслей: он представлял свою больную жену, представлял то, как ему придётся работать, даже проносились мысли об использовании жидкого гелия, вместо жидкого азота. Жизнь тихого и мирного учёного вскоре сильно изменится и этого не избежать.
К счастью, мужчина прибыл к своему дому целым и невредимым. Виктор вышел из машины, закрыв оную, и чуть ли не бегом направился к двери. Стучать не пришлось, ибо дверь была открыта, после чего мужчина зашёл внутрь. Не разуваясь и не снимая куртку, Виктор направился в гостинную, где его ждала жена.
- Нора! - он на ходу обнял свою драгоценную жену, сидящую на диване, и крепко прижал к себе. По его обеим щекам потекли слёзы. Виктор был счастлив видеть её живой и невредимой, словно он потерял её в лаборатории, и вот она здесь с ним. Это были слёзы радости и счастья и никак иначе. Мужчина легко поцеловал Нору в щёку и положил голову ей на плечо, а слёзы всё так же не исчезали с лица Виктора.
- Боже, как я рад тебя видеть, дорогая. Я так рад!
Ноги сами несли Нору по коридору центральной больнице, куда ее привезла скорая помощь с работы. Она не помнила, что произошло. Последнее ее воспоминание это беседа с очередным клиентом по очередному бракоразводному процессу, а потом… а потом больница, врачи, уколы и полная дезориентация. Почему или что случилось? Ей задавали какие-то вопросы, но она лишь осматривалась по сторонам, пока эхом до нее не стал доноситься один и тот же вопрос: «Вы знаете, как вас зовут? Мисс, вы знаете, как вас зовут?»
- Нора. Нора Фрайс. Миссис Нора Фрайс.
- Хорошо.
Но ничего хорошего не было. В груди как будто не хватало воздуха. Каждый глубокий вдох Норе давался с неимоверным трудом, пока врачи что-то говорили и делали, а Фрайс так и не понимала, каким образом она тут оказалась. Еще утром с ней было все в порядке. Легкая дрожь в руках и головокружение не в счет. С кем не бывает? Учитывая, что на улице октябрь месяц и перепады давления вполне нормальное явление для этой поры года. После чашки кофе и круассана все прошло! Или должно было пройти! Этого Нора не помнит, слишком много у нее в этот день накопилось работы. Сейчас она даже не помнит, поцеловали ли мужа перед выходом. Но, скорее всего поцеловала, потому что без этого милого ритуала их день никогда не начинался.
- Через минуту к вам подойдет врач.
Слова санитара теперь не были размытыми и не четкими. Нора пришла в себя, ей даже дышать стало легче, что правда не надолго.
Как и обещал медработник, врач пришел ровно через минуту, вот только вид его был немного растерянным. Подбирая слова, присаживаясь на стул возле кушетки, на которой лежала Фрайс, она начала говорить совершенно на незнакомом для женщины языке. Такое бывает у Виктора, когда он пытается рассказать что-то о своей работе. Всегда выходит слишком много слов и слишком много профессиональной терминологии, суть которой она не всегда могла улавливать. Не всегда, но не в этом случае. Она умирает! После подобных слов, что-то еще слушать было невыносимо. Норе хотелось одного. Она хотела домой. Она хотела к Виктору. Ей не нужны были ни врачи, ни их помощь, ни лекарства, ей хотелось одного поддержки супруга, которому еще как-то обо всем надо рассказать.
С трудом получив разрешение уйти домой, спрятав в сумочке какой-то выписанный доктором рецепт, Нора снова шла по больничному коридору пытаясь как можно быстрее покинуть это здание. «Что они вообще могут сделать, если сами еще не знаю четкого диагноза?» В душе у Фрайс бушевало такое количество эмоций, что ей казалось, будто ее сейчас вырвет на этот идеально вымытый и блестящий пол.
Выбегая на свежий воздух, снова почувствовав знакомое головокружение, Нора хватается за первую попавшую ей опору и прижимается лбом к холодному металлу. Домой! Ей нужно домой и телефон. Отыскав телефонную будку, Фрайс набирает знакомый номер.
- Готкорп, доктор Виктор Фрайс. Я Вас слушаю, - голос супруга, он как всегда был над чем-то сосредоточен. В таких случаях Нора обычно не затягивает с разговором и выкладывает все на первых минутах. Жаль, что сегодня необычный случай!
- Милый это я, - ей хотелось, чтобы голос звучал тепло и беззаботно, но уже по первому произнесенному ею слову было понятно, что это глупая затея. Она умирает и в шуточной форме об этом не сказать. Тем более любимому человеку.
- Нора, дорогая. Как же я рад тебя слышать. Я вот-вот освобожусь с работы и поеду домой к тебе. – Этого человека невозможно надурить, он слишком хорошо знает супругу, и Фрайс быстро прочитала его беспокойство в трех предложениях.
- Это замечательно, - перестав притворяться, теперь голос Норы соответствовал ее душевному состоянию. – Я тоже практически дома, - она соврала, но ей показалось, что так будет правильно. Сюда ее привезли на скорой помощи, ее машина осталась на работе, а значит, домой она поедет на такси. Меньше всего ей сейчас хочет подбрасывать супругу еще одну головную боль, пусть лучше справиться вначале с плохими новостями. – Где-то пять минут и я дома. Милый, мне надо тебе кое-что сказать. Я была сегодня у врача. Они брали какие-то анализы. Потом много говорили, - не зная как правильно подобрать нужные слова по телефону, Нора говорила коротко. – Ну… потом… мне сказали, что я больна. Очень серьезно больна. При этом сами еще ничего не знают. Но, кажется, я умираю. Приезжай домой, ты мне очень нужен, - голос дрогнул, и с глаз Норы потекли слезы. Прикрывая трубку рукой, Фрайс надеялась, что Виктор не услышал, как она плачет, поэтому, когда он ответил что едет домой, Нора быстро сбросила звонок.
Дом был еще пуст, когда Фрайс закрыла за собой входную дверь, бросив ключи на первую, попавшуюся ей поверхность. Такси и дорогу она практически не помнит. Все ее мысли были заняты только одним, что она скажет Виктору, когда он придет домой? Конечно, основную суть происходящего она уже донесла супругу, таким образом, вытягивая его с работы раньше обычного, но это же еще не все! Она умирает. Какие слова тут помогут?
Присаживаясь на диван, снимая с себя туфли, Нора откладывает их в сторону, чувствуя, как усталость пульсирует по всему ее телу. Ей нужен Виктор. Ей нужны его объятия, а его как назло все нет и нет. Покусывая нижнюю губу, устремив свой взгляд в одну точку, она сидела неподвижно, словно окаменевшая статуя пока входная дверь снова не открылась, и в гостиной не появился мужчина. Называя ее имя, она наконец-то получила то, что ей было так необходимо.
- Все хорошо, все хорошо, - поглаживая Виктора по голове, Нора наслаждалась крепкими объятиями супруга. – Я тоже скучала по тебе, - на ее губах появилась уставшая, но искренняя улыбка. Поворачиваясь к супругу лицом, она вытирает слезы с его глаз. – Не надо, не плач. А то я сейчас тоже разрыдаюсь и тогда тебе не остановить этот потоп, - нервный смешок, который совершенно не разрядил напряженность всей ситуации. – Давай я помогу тебе снять куртку? – ныряя кистями рук под плечи кожаной куртки, Нора скидывает ее, потянув вниз за рукава. – Как же хорошо, что ты дома, - теперь пришла ее очередь обнимать супруга. Прижимаясь к нему всем телом, она вдыхает любимый аромат его кожи, волос. – Прости, я не приготовила нам ужин, - Норе легче говорить о привычных вещах, она не знает, как продолжить телефонный разговор.
Отредактировано Nora Fries (2016-03-14 20:41:20)
Он держит её в своих объятиях и был готов не отпускать её. Сейчас ему казалось, что это мгновение может длиться вечно и они останутся в этих тёплых объятиях до конца своих дней. Каждая слеза выражала искренние и самые настоящие чувства, чувства огромной и великой любви к своей жене. Неизвестно как, непонятно почему, но Виктор сохранял ту самую детскую влюблённость в Нору ещё с того раза, когда он познакомился с девушкой. Чувства не могли остыть в сердце горе-учёного, и по сей день и его любимая оставалась для него главным сокровищем этой жизни. Потерять Нору... Даже думать об этом страшно, страшнее любой другой проблемы в жизни учёного. Страшнее этого может быть представление того, как она умирает у него на глазах. Каждый день смотреть за тем, как она мучается, пытаясь зацепиться за жизнь, а время неумолимо продолжает убивать девушку. И всё придёт к одному печальному и ужасному концу - она умрёт у Виктора на руках, и это станет смертельным ударом для него самого. Он не сможет жить без своей дорогой Норы, не сможет найти себе места в этом мире, и не будет на свете такой вещи, которая смогла бы дать ему покой на душе. Такого просто напросто не существует.
Слёзы всё так же продолжали прибывать, даже не смотря на то, что девушка старательно пыталась протереть лицо мужа. Виктор старался сдерживаться, чтобы его спутница жизни тоже не расплакалась, но с такими далеко не самыми хорошими новостями это делать было довольно сложно. Мужчина сделал пару кивков головой в качестве согласия на избавление от куртки, ибо говорить ему сейчас было сложновато из-за нахлынувших на него эмоций. Лёгкие прикосновения Норы несколько успокаивали Фрайса, а после стало ещё чуточку лучше, когда девушка обняла его. Учёный прижал её к себе, дабы он мог ощущать тепло её тела, её дыхание. Именно сейчас Виктору захотелось стать с ней одним целым и никогда не отпускать.
- Я... Я... - мужчина несколько раз шмыгнул носом, собираясь с мыслями и пытаясь ответить что-нибудь внятное, - Я тоже крайне рад тебя видеть, Нора.
Фрайс продолжал обнимать свою жену. Ему всего лишь нужно было быть рядом с девушкой, чтобы ему становилось лучше. Никаких на сегодня забот более и быть не могло: никаких мыслей о работе, никаких мыслей о других и ни о чём. Нора - всё, что сейчас существовало для Виктора.
- Нет, не думай об этой ерунде, любимая, - муж положил свои ладони девушке на шею, изредка скользя большими пальцами ей по щекам, - Всё, что мне сейчас нужно - это ты. Без тебя... - вновь по щекам Виктора покатились слёзы, - Без тебя я не смогу представить свой ужин. Чтобы не случилось, я всегда буду с тобой рядом. Чтобы не случилось...
Этими словами учёный пытался утешить и себя, и жену. Чтобы можно было успокоиться и прийти в себя. И эти слова были не просто сказаны на ветер: в каждом слове чувствовалась настоящая искренность, иначе утешение не приходило бы. Какой смысл говорить одно, а думать совершенно другое? Именно, что никакого, поэтому Виктор не думал по-другому и попросту не мог думать. Нора - единственный человек из всех, которых когда-либо знал Фрайс, которая смогла сделать его счастливейшим человеком на Земле, и потерять её всё равно что потерять себя. Потерять всё в этой жизни.
Но пытаться обходить или уходить от не самого приятного разговора, точнее темы для разговора вечно не удастся, и рано или поздно придётся поговорить о том, что же сказали Норе в больнице. Слушать этого совсем не хотелось, но нужно было так или иначе. Виктор нехотя отстранился от девушки, после чего опустил свой взгляд куда-то в пол. Он пытался собраться с мыслями и не думать о плохом, чтобы вновь не проронить слёзы во время разговора. Спустя несколько секунд взгляд мужа вновь был обращён к Норе.
- Нора, дорогая...
"Спроси, как прошёл день. Не делай больно себе и ей. Не начинай этот разговор. Но... Я должен начать."
- Расскажи мне, что тебе сказали в больнице. Может быть врач что-то напутал и ошибся в том, что сказал тебе. Я просто не верю в то, что это случилось именно с тобой.
Наконец начало этого не лёгкого разговора было положено. Но говорить совсем не хотелось. Виктор начал думать о том, как бы не слышать ту ужасную правду, которую жена должна огласить мужу. Это тяжело слушать, очень, тем более, если речь идёт о жизни самого дорогого тебе человека. Не успела девушка сказать и слова, как Фрайс решил вставить ещё несколько слов.
- Может ты хочешь чаю? Я могу поставить чайник и сделать заварку, если захочешь.
Мужчина уже был готов уйти на кухню, даже смотрел в сторону кухни, однако никуда не уходил, пока жена не ответит ему, что хочет. О правды можно бежать долго, но в какой-то момент она тебя настигнет и ты будешь вынужден её принять и эти глупые попытки Виктора отсрочить неизбежное лишь наглядно показывают это. Будь ты хладнокровнее, Виктор, то жить тебе было бы намного проще. Но ты не такой: ты любящий человек, желающий сохранить то, что тебе дороже всего. А сможешь ли ты это сохранить? К чему всё это приведёт?
«Господи, что же мы сделали такого?» Сердце болело, болело так невыносимо, что Норе уже начинало казаться, будто она умрет не от какой-то там загадочной болезни, а от подступающего приступа. Ей тяжело было смотреть на Виктора и на его слезы. Как им справиться с этим? Как пережить? «Главное, не сдаваться». Мысль хорошая, но что делать, когда руки опущены? Когда все, что хочется это свернуться калачиком в объятиях супруга и пролежать так как можно дольше. Без еды, без питья, просто лежать, лежать и лежать.
А тут еще эти слова… «без тебя». Поднимая свой взгляд, встречая карие глаза супруга, Нора больше не может сдерживать слезы. Тонкими струйками они потекли из уголков ее глаз, попадая на палец Виктора, что так нежно гладил ее щеку.
- Чтобы не случилось, - не отводя взгляда, Норы повторяли слова мужа, и не важно говорила она это в слух, шепотом или просто немо двигала губами. Он здесь, он рядом, он любит ее и никогда не отпустит.
- Нора, дорогая … Расскажи, что тебе сказали в больнице.
Вот оно! Рано или поздно кто-то должен был начать этот разговор, и Нора благодарна, что это пришлось делать не ей. Ей страшно! Еще никогда в жизни ей не было так страшно перед будущем и перед тем, что она скажет мужу.
- Воды. Лучше просто воды, - застрявший в горле ком не давал девушке спокойно говорить, требуя от нее все больше и больше усилий. Пару глотков, возможно, и не исправят положение дел, но хуже явно не будет.
Повернувшись к сумке, присаживаясь на диван, Нора раскрыла змейку и вытряхнула все содержимое одним махом возле себя. Она мало, что может рассказать мужу. Завтра ее попросили прийти в больницу и сдать еще пару анализов, но что-то врач успел записать на клочке бумаги.
- Спасибо, - пока Нора перебирала свои вещи, Виктор вернулся из кухни со стаканом в руке. Сделав пару небольших глотков, Фрайс поставила практически полный стакан на журнальный столик и повернулась к мужу лицом.
- После того, как они сделали несколько анализов, внешний вид врача был довольно растерянный. Виктор, она говорила о том, что какие-то вирусные клетки как-то странно влияют на мой организм, поедая его изнутри. Прости, я не запомнила. Это беспечно, я понимаю, но когда тебе говорят, что ты умираешь – не до терминологии. Могу лишь сказать, что страдают все внутренние органы: легкие, печень, почки. Сильное только сердце, да и то, не точно, - последнее она сказала на удивление с сарказмом. – Завтра мне снова в больницу. Меня хотели положить на стационар, но я отказалась. Я не хочу быть там. Я хочу быть тут и с тобой. Еще мне выписали какое-то лекарство, - покрутив белый сложенный вдвое листок бумаги в руке, Нора передала его супругу. – Может быть, ты что-то поймешь. Но, знаешь, кажется, дела действительно плохи. – Взгляд на мужа и еще одна слеза скатилась по ее щеке. – Я не сходила в аптеку. - Пробегая взглядом по листку, Виктор быстро реагирует на последние слова супруги. Всего несколько секунд и входные двери снова открылись и закрылись.
Оставаясь седеть на месте, сделав еще два глотка воды, чтобы задушить слезы, которые время от времени так и проступали на глазах Фрайс, Нора потянулась к телефону. Ей нужно позвонить на работу. Завтра она не выйдет. Возможно, ей стоило бы взять больничный на неделю может быть две, но пока она только отпрашивается на завтра.
- Перенесите встречу с мистером Блэком на следующую неделю. Позвони ему и спроси, когда будет удобнее всего встретиться: среда или четверг. Я думаю, что в понедельник уже смогу выйти на работу. Нет, со мной действительно все хорошо. До встречи! - Нора положила трубку как раз в тот момент, когда Виктор зашел в гостиную с бумажным пакетом, на котором был изображен аптечный логотип.
- Купил, - поднимаясь, она взяла свои таблетки у супруга. – Пойдем на кухню, - поцеловав его в губы, подарив усталую улыбку, девушка направилась вдоль по коридору.
Отредактировано Nora Fries (2016-03-17 14:14:11)
- Хорошо, - последний слог Виктор практически заглушил. Он заметил её слёзы, и это сильно отдалось в его душе. Видеть её плачь, видеть Нору расстроенную ему очень редко приходилось. Складывалось такое ощущение, что Фрайс узнал о совершенно новых чувствах и эмоциях, которые так долго держались в заточении в глубинах его сердца и души. Нора плакала и это приносило ещё больше боли и горечи в области груди. Пожалуй, за последний час Виктор пережил куда больше, чем за всю свою жизнь, а ведь прошло двадцать шесть лет с того момента, как он появился на свет.
Мужчина не спеша и не хотя покинул компанию своей жены и отправился на кухню, вытирая глаза тыльной стороной ладони от очередных накопившихся слёз. Спустя несколько секунд учёный оказался в другой комнате, в которой располагался холодильник, кухонные принадлежности, полка с тарелками и кружками и ещё некоторая бытовая утварь. Нужна была кружка, или стакан, без разницы. Он взял первый попавшийся стакан ему в руку и наполнил тот прохладной водой из специального сосуда с фильтром. Там находилась чистая вода, которую можно было вполне себе пить. Мужчина развернулся и уже было хотел отправиться к жене со стаканом, но остановился.
"Этого не может быть. За что жизнь меня так "благодарит"? Мне было мало страданий, так? Единственная, которую я люблю больше всего на свете и вот... Так... Нет! Ещё одной злой шутки не бывать. Нора будет со мной всегда и она не умрёт!"
Виктор схватил наполненный сосуд с водой и отнёс его в гостиную, где мужа ждала жена. Она вытирала слёзы до сих пор и смотреть на это было не менее больно, чем на то, как она плачет.
- Я здесь, Нора. Вот, держи, - он протянул девушке стакан воды, как она и просила. Пока горе-учёный ходил на кухню, наполнял стакан водой и так далее, жена уже успела что-то достать - какую-то бумагу. Что там - неизвестно для Виктора, однако он подозревал что там может быть: возможно, это диагноз, а, возможно, и лекарство, выписанное врачом и наверняка с рецептом.
- У тебя сильное сердце, дорогая. Ты ведь как-то терпишь мои заумные фразы каждый раз, когда я рассказываю тебе о своей работе, - Виктор улыбнулся. Ему хотелось привнести в их диалог хотя бы капельку радости, хотя сейчас было явно не до улыбок.
- Правда. Ты сильная, Нора. Ты смогла мне подарить по-настоящему счастливую жизнь и ты даришь её мне по сей день. Об этом, наверное, мечтает каждый обычный человек.
Виктор принял бумагу от своей жены и принялся их изучать, параллельно слушая девушку. Мужчина иногда отрывал свой взгляд от текста и обращал его в сторону Норы. Он видел, что она не прекращала плакать и это каким-то образом влияло на Фрайса, заставляя его дочитывать этот чёртов текст как можно быстрее. Ей плохо и ему становилось так же плохо, словно между ними была необъяснимая связь, доступная лишь им двоим и никому более. Из всей этой разношёрстной толпы они словно сияли и выделялись из всех.
- Ничего страшного, любимая. Я сам схожу в аптеку и возьму для тебя нужное лекарство. Я постараюсь вернуться как можно быстрее.
Виктор поцеловал свою жену в уголок губ и к спеху покинул свой дом, не оборачиваясь ни на секунду от своей любимой вплоть до двери. Выйдя из дома, мужчина открыл двери своего автомобиля, завёл его и помчался в сторону ближайшей аптеки. Фрайс запомнил, как называется лекарство, да и тем более рецепт с самим названием был у него.
"Возьму сразу несколько упаковок. Деньги ещё есть остались. Пойдут на лекарство."
Фрайс припарковал автомобиль неподалёку от здания аптеки, дойдя до входа за несколько секунд. Очереди внутри не было, что уже хорошо: нервы останутся не тронутыми.
- Здравствуйте. Чем могу помочь?
- Здравствуйте. Мне нужен формотерол.
- А рецепт у Вас есть?
- Да, конечно, - Виктор вручил продавцу бумагу с рецептом, - Держите.
- Хорошо. Подождите минутку.
Мужчина начал медленно и "тщательно" изучать то, что было там написано. Фрайсу казалось, что каждая секунда на счету и ждать было нельзя - необходимое лекарство нужно было сейчас. Выражение лица Виктора становилось более напряжённым и злым и ему уже хотелось накричать на не самого смышлёного аптекаря.
"Да принеси мне уже этот чёртов формотерол! По увольнять вас надо таких!"
Аптекарь, наконец, вернулся с упаковкой нужного лекарства. Маленькая цилиндрообразная упаковка, от которой будет зависеть жизнь своей драгоценной жены. Виктор заплатил за покупку и, через "не хочу", поблагодарил человека, после чего отправился обратно домой к Норе.
Спустя некоторое время Фрайс оказался в своей скромной обители, в которой ему всегда было комфортно. Его встречала Нора, которая чуть ли не сразу взяла пакет с формотеролом внутри.
- Конечно, купил. Иначе быть не могло, - неожиданный и приятный поцелуй от своей любимой заставил Виктора искренне улыбнуться. Чего нужно было ещё для счастья? Фрайс отправился следом за своей женой на кухню. Мужчина надеялся, что это не будет продолжение разговора, хотя он понимал, что сказано ещё не всё. Виктор осознавал то, что сказала ему Нора, и оставить это без внимания будет просто невозможно. Учёный подошёл к столу, выдвинул один стул и опёрся одной рукой на стол, после чего обратил свой взгляд в сторону девушки.
- Присаживайся. Тебе нужно отдыхать. Ты устала не меньше моего, да и вся эта... История... Мне просто не верится, что такое возможно. Но я найду лекарство и вылечу тебя. Даю тебе слово. Я сделаю всё для этого и всё встанет на свои места.
Отредактировано Victor Fries (2016-03-15 22:17:24)
- Спасибо! – забрав увесистый пакет с лекарствами, пригласив мужа на кухню, Норе было страшно заглядывать вовнутрь. В отличие от Виктора, который просмотрел предписание врача, Фрайс так ни разу туда еще не заглядывала. Лекарства, лекарства, лекарства. Еще с детства она ненавидела уколы и микстуры, что говорить о таблетках! Иной раз их делали такого размера, что они просто застревали у нее в горле, принося жуткий дискомфорт. И это притом, что Нора практически никогда не болела.
В последний раз серьезная простуда к ней прицепилась в первый год совместной жизни с Виктором. Студенты, только съехались вместе на первой съемной квартире, и окрыленная своим счастьем Нора где-то умудрилась подхватить грипп. Два дня она проходила с платком и красным носом, протестуя, говоря, что все с ней хорошо, и она не будет пить ни каких таблеток. Все, на что она была согласна – это спрей от насморка. Пока на третье утро, практически не спав всю ночь (ей было то жарко, то холодно) Нора не смогла встать, чтобы просто сходить в туалет. Температура тридцать восемь и пять, головокружение, жуткий кашель и насморк в компании с ломотой и слабостью в теле не давали возможности Норе не то чтобы встать, она даже руку не могла поднять. Ей было так плохо, что Виктору пришлось забыть о своем научном проекте, который он готовил два месяца и в этот день должен был сдавать. Впервые в жизни Норе стало стыдно за свое беспечное поведение. Своим нежеланием вовремя лечиться, она подводила супруга. Он не хотел ее бросать, как бы она этого не просила, а в завершении всего происходящего она еще загремела в больницу, пропустив пару своих аттестаций.
Две недели, получив осложнение на легкие, Фрайс провалялась в больнице под капельницами. Две недели Виктор днем и ночью находился возле ее кушетки, не отходя ни на минуту. Они часто спали на ее кровати под звуки пробивающегося белого шума больничного телевизора. Он приносил ее любимые конфеты в вафельной присыпке. Ухаживал за единственны цветком в их доме (о котором до этого даже не подозревал) и ел всякую больничную гадостью, только бы подольше оставаться рядом. Это было хорошее воспоминание, не смотря на ее причину, повторять которую Нора больше не собиралась.
Положив бумажный пакет на стол, потянув за его край, она одним движение высыпала все содержимое на рабочую поверхность кухонного стола.
- Ого! Столько всего? – круглые глаза Норы не остались незамеченными для Виктора, и он тут же предложил ей присесть.
- Я знаю, - она ни минуту не сомневалась в том, что сказал ей супруг. Он сделает все, что будет в его силе. Он разобьется в лепешку, но не отпустит ее, не даст болезни съесть ее изнутри.
И вместо того, чтобы присесть на предложенный ей стул, отставив его в сторону, Нора снова обняла супруга. Она благодарна ему. Благодарна за его любовь, за его заботу, за то, что он просто есть у нее. Никакая болезнь ей не будет страшна, пока рядом с ней будет Виктор. Он ее опора. Он то, что делает ее сильнее.
- Пока я жива, надежда есть всегда. Правда? – она смотрит в его карие глаза с улыбкой на губах. У них все будет хорошо. Болезнь на начальной стадии, а значит, им еще есть за что бороться. – И так, что ты там мне купил? – поцеловав Виктора в губы, Нора посмотрела за спину супруга, где хранился склад ее личного ада. Снова таблетки и режим приема. «Да уж! Противозачаточная таблетка в сравнении с этим сущий пустяк». Хмыкнув про себя, девушка потянулась за лекарством.
-Три упаковки формотерола? Но зачем так много? Вдруг он не понадобиться? – перебирая оранжевые цилиндрические колбы с различными километровыми названиями, которые нормальные человек не сразу и запомнит, внимание девушки остановилось именно на этом лекарстве и на его количестве. – Так было написано в рецепте? Это ж сколько я их раз в день должна принимать? А ингалятор для чего? Виктор, дай мне предписание врача, я хочу его почитать. Я его не видела до того, перед тем как тебе отдала, - шок не просто читался на лице девушки, он просто кричал: «Что тут вообще происходит?» Ей и так не просто принять происходящее, а тут еще такой арсенал лекарств. Прекрасно понимая насколько болезнь серьезна, врачи попросили ее не опускать руки и бороться за жизнь. Они сказали, что ее шансы не велики, но они есть и возможно будущие анализы прибавят ей надежды на долгожданное излечение. Рак тоже не всегда убивает, но это! Это пугает не меньше. Нора вспоминает как однажды на уроке по психологии в университете, один из ее преподавателей, чье имя она уже и не помнит, рассказывал о принятии человеком того, что он умирает. Пять стадий: отрицание, гнев, торги, депрессия и принятие неизбежного. «Отрицание. Я точно еще на этой стадии». Вслепую нащупав отставленный ею же стул, Нора придвинув его присела. Ей тяжело стоять, она снова хочет пить, чтобы проглотить ком в горле.
- Может быть там ошибка? Виктор, ну дай же мне эту дурацкую бумажку, - нервный срыв не за горами. Ее протянутая рука трясется, но Фрайс не опускает ладонь. Ей нужно самой увидеть все своими глазами.
Они снова вместе. Сегодняшний день стал для Виктора одним из самых важных в его жизни, если не самым. Формотерол выписывается не просто так, и он знал, что это лекарство является одним из жизненно необходимых для людей, болеющих тяжёлыми заболеваниями, типа бронхиальной астмы. Но о какой астме может быть речь, если Нора выглядит как прекрасный ангел, которому не страшны подобные недуги? Всё было написано в той бумажке почему нужно начинать применять формотерол уже сейчас. Далеко не самая приятная новость и Фрайс не хотел говорить или показывать то, что там написано. Прогнозы могут быть не утешительными и то, что ей придётся пережить - никакому врагу не пожелаешь.
Жена вновь обняла мужа. От осознания и понимания того, что ей придётся пережить, мужчина крепче сжал девушку в своих объятиях. Как бы он хотел всего этого избежать, или разделить её участь на пару в крайнем случае. Её боль - боль Виктора, и по-другому никак не может быть. Супруг ухаживает за супругой, и супруга ухаживает за супругом, разве может быть как-то иначе между ними?
- Конечно, дорогая. Надежда есть всегда. Всё будет хорошо, - мужчина продолжал обнимать девушку, делясь с ней своими чувствами и любовью, которые он испытывал и по сей день, и продолжить испытывать до конца своих дней. Скрывать то, что было куплено в аптеке не имело смысла, ибо Нора всё равно бы заглянула в пакет с лекарствами. Конечно, такой обширный и необычный список купленного не мог оставить девушку равнодушной. Но не смотря на её заинтересованность купленным, жена не забывала и о муже, вновь одарив его поцелуем. Это настолько приятно осознавать, что человек думает о жизни другого, но близкого человека настолько, насколько и о своей, что Фрайс чуть ли вновь не пустил слезу от счастья, но сдержался. И, наконец, пришло время поговорить и о самих лекарствах и предписаниях врача.
- Нора. Я очень надеюсь, что такое количество формотерола не понадобится и вообще он тебе будет не нужен, но если всё настолько серьёзно, то я решил приобрести заранее побольше, чтобы можно было реже ходить в аптеку и больше уделять времени тебе.
Он улыбался. Улыбался и смотрел на свою жену. И всё это с искренностью в голосе. Виктор всегда считал, что поддерживать хорошие тёплые и крепкие отношения можно лишь искренностью, а не маской искренности, натягивая улыбку до ушей и делая милое лицо. Но почему-то именно сейчас Фрайсу не хотелось, чтобы Нора продолжала изучать список купленного, во всяком случае не сейчас. Формотерол - одно дело, и в таблеточном виде он вряд ли бы начал вносить сомнения в сознание Норы или пугать, словно ей просто нужно было бы принимать таблетки два раза в день и всё. Но была ещё одна вещь, которая вряд ли бы "сняла камень с души" Норы. Виктор очень не хотел, чтобы она сейчас напрягалась и думала о плохом, но всё как назло шло именно к этому.
- Да, в рецепте. Дважды в день, - потом Нора увидела ингалятор и здесь у учёного началась мини-паника в сердце, - Ингалятор нужен для профилактики...
И тут он соврал. Причём не умело и его лицо это выдавало. А как только жена захотела увидеть саму бумагу и то, что в ней написано, так паника разгорелась с новой силой. Все пошло не по самому лучшему сценарию, по которому хотелось бы идти в данный момент. Виктор делал это, чтобы Нора не волновалась и не переживала: она могла бы неправильно понять что к чему и это могло бы привести к ещё большей панике, которая перешла бы в головную боль, ибо Виктору такое давалось не легко. Более того, он заметил, как Нора начала заметно нервничать. Взгляд мужчины хаотично бегает по всей кухне и не знает на чём остановиться. А жена просит эту чёртову бумагу.
"Если она прочитает... Врач, к сожалению, не всё рассказал, а на бумаге куда больше. Для профилактики... Идиот. Ингалятор выдаётся не просто так."
Да, ингалятор и впрямь нужен не для профилактики. Он используется в случае поражения лёгких, которые сейчас, к счастью, не страдают у Норы, но и выписан он был не просто так. И это было самой плохой новостью. Ещё и лёгкие. Неужели наступит время, когда Виктору придётся наблюдать за тем, как его любимая жена страдает и умирает при этом? Это навевало большой ужас в душу учёного. Даже смерть на так страшна, как это. Пока мужчина пытался прийти в себя, его жена до сих пор ждала бумагу с выписками и рецептом. Рано или поздно показать ей всё равно пришлось бы, поэтому муж, вытащив бумагу, нехотя протянул её Норе.
- Там может быть много непонятного, так что...
"Заткнись, Виктор. Пусть правда и не самая приятная, но это правда и от неё не убежать. Она должна знать. Она твоя жена, в конце концов. Горькая правда лучше сладкой лжи. Сейчас уж точно."
Обождав какое-то время, пока девушка изучала выписку, Фрайс обратился к ней. Он не мог и не хотел молчать.
- Нора. Знаю. То, что там написано, может тебя ещё больше шокировать. И ингалятор нужен не для профилактики. Существует вероятность, к сожалению, не малая, что твои лёгкие тоже могут быть поражены болезнью и эта вещь будет необходима тебе, если это случится. Но каким бы ни был исход и как бы сильно эта болезнь тебя не сломила, ты должна знать: я не оставлю тебя и буду с тобой в самые тяжёлые минуты, не буду спать по ночам и буду искать пути решения этой проблемы, - мужчина подошёл к своей сидящей жене, встал на одно колено и положил её ладони на свои, после чего легко сжал их, - Ничто не заставит меня отвернуться от тебя, как бы мне не было больно видеть то, как ты умираешь. Но и стоять и просто наблюдать я не намерен...
Мужчина чуть крепче сжал её ладони. Он словно давал ей клятву во второй раз, будто это его второе признание в любви. И он будет её любить любой, бескорыстно, как и подобает любящему мужу. Даже если бы на Земле существовала вторая точно такая же Нора, даже здоровая, Виктор всё равно бы выбрал свою - первую, потому что он связал свою душу именно с ней, и он никогда не сможет её разлюбить, точно так же, как и не сможет полюбить другую женщину.
... Потому что я люблю тебя, Нора. Люблю всем сердцем.
С каждой новой секундой дрожь по телу расходилась все сильней и сильней. Ноги отказывались держать от накатывающей волны страха и паники за жизнь. Такого приступа у девушки еще никогда не было. Смерть родной матери Фрайс перенесла намного легче, чем попытка осознания того, что врачи подписывают ей приговор. Неужели она поздно обратилась к врачу? А как же ежегодные медицинские проверки? Почему они ничего не показали? Куда вообще смотрят эти доктора?
Обессиленная с кучей вопросов без единого ответа, Нора смотрела на все эти лекарств за спиной супруга.
- Заранее? Ты купил таблетки заранее? – допуская такую вероятность, Нора не то, чтобы с недоверием, скорее с какой-то осторожностью отнеслась к этому. Ее супруг всегда был нежным и заботливым, еще до того как их отношения не обрели романтического подтекст, Виктор Фрайс уже отличался от остальных мальчиков. Он никогда не был таким как все. Его манера держаться отдельно научила парня ценить то общество, которое привнесла Нора в его жизнь. Искренность его главная черта и за это девушка любила его еще сильнее. «Хорошо. Допустим. Но ингалятор!» Не останавливаясь, Фрайс требовала от мужа все новых и новых объяснений. В конечном итоге не выдержав, она потребовав у него предписание врача. Слишком долго они вместе, чтобы не понимать когда кто-то из них начинает юлить. Говоря о ингаляторе Виктор не только не смотрел Норе в глаза, на его лбу пролегла морщинка говорящая о том, что он привирает. А врать ей была его самой слабой стороной. Избегая ее настойчивого взгляда, Нора лишь сильнее накручивала себя. Дрожь в руках усиливалась, а на глазах снова проступали слезы. Еще немного и она была готова кричать, на всю кухню требуя этот чертов клочок бумаги. Виктор просто не может с ней так поступать. Она имеет право знать.
- Там может быть много непонятно, так что… - рука мужа вынырнула из заднего кармана его брюк, где находился рецепт.
Отобрав долгожданную бумагу, Нора быстро развернула ее и начала изучать содержимое. Пропустив дату, свое имя и список необходимых лекарств, Фрайс принялась разбирать почерк доктора на предварительном диагнозе. Не все она смогла понять, Виктора прав. В компании неизвестных прописных букв, она встретила множество незнакомых ей слов, между которых она отчетливо смогла прочитать астма, легкие, кровотечение, не допустить, ингалятор, отказ почек, возможные проблемы печени, но главное – легкие, легки и еще раз легкие. Легким было отведено слишком много внимания. Они страдают в первую очередь и несут за собой самые тяжелые последствия.
Громко вздохнув, прикрыв рот ладонью, Нора с ужасом в глазах смотрела то на бумагу, то на Виктора. В это просто невозможно поверить. Как так? И самое главное почему? За что ей все это? За что им все это?
Едва сдерживаясь, чтобы не разойтись в полной истерике, Нору останавливает поступок и слова Виктора. Чтобы она делала без него?
- Я тоже люблю тебя, - тепло его рук, взгляда, каждого движения не давали Фрайс усомниться в муже ни на минуту. Он знает и умеет находить нужные слова в нужные для нее моменты. Одному выдержать подобную новость невозможно, Норе просто жалко тех людей, которым, узнав о возможной смерти некому обратиться. Она просто не представляет, чтобы ей пришлось пережить, не будь у нее Виктора. Да она бы и из больницы выйти не смогла. Виктор то, что называют стимулом. Стимулом жить, учиться, к чему-то стремиться.
- Спасибо. Спасибо, родной, - сползая с табурета, девушка нырнула прямиком в объятия супруга. – Мне плохо, мне так плохо. А еще… а еще мне жутко страшно. Что с нами будет? Я не хочу умирать, на кого я тебя оставлю? Я люблю тебя! Люблю, - припадая к губам, щекам, глазам Виктора, Нора целовала лицо мужа, не пропуская и миллиметра на своем пути. Она устала. Она так сильно устала за этот день, а чувство груза и вины, что обрушились сегодня на ее плечи, просто не могли не отразиться на ней. Повиснув у мужчины на шее, обхватив его своими ногами, Фрайс впервые за сегодняшний день почувствовала хоть что-то похожее на облегчение. Ей надо переставать ныть и приниматься за дело. Лекарство само в организм не попадет и чем раньше она начнет свой курс лечения, тем лучше будет для нее.
- Там написано, что принимать лекарство надо после еды. – Нора первая нарушила тишину. – Кроме формотерола. С ним все проще, просто утром и вечером. – О том, что там было написано про осложнения, она и думать не хотела. -Ты голоден? В холодильнике осталось пару стейков и салат после вчерашнего ужина. Может, разогреешь в микроволновке, пока я накрою на стол? – Немного отклонившись назад, девушка вопросительно посмотрела на мужа. – Или можем что-то заказать, но тогда нам придется ждать дольше, а я не уверена, что к тому времени просто не засну на диване в гостиной. – Запустив руки в волосы супруга, немного взъерошив их, она наконец-то улыбнулась хорошо знакомой Виктору улыбкой.
Отредактировано Nora Fries (2016-03-17 14:13:34)
Это было тяжело. Тяжело принимать такое. Им обоим. Не каждый день слышишь, как тебе говорят, что в скором времени твои дни будут сочтены из-за какой-то дурацкой болезни. Никто не знает, что именно это за болезнь и как она могла появиться внутри организма любимой жены. И Виктор начал чаще задавать себе вопрос, а "что же случится с ним, если Норы не станет?" Хотелось бы, чтобы он смог оправиться после огромнейшей утраты в своей жизни, но он не сможет. Никогда не сможет. Фрайс полюбил Нору и сделал её неотъемлемой частью себя, будто он и она - одно целое, и одно не сможет жить без другого.
Девушка сползла в объятия Виктора. Сейчас мужчина начал ценить её близость с ним и её прикосновения намного больше, чем обычно. Уже в голове на подсознательном уровне Фрайс для себя решил, что нет никакой другой более важной задачи, чем поддержка и лечение своей жены, или хотя бы поиска решения проблемы лечения. Он будет трудиться день и ночь, будет использовать все возможные ресурсы, чтобы прийти к решению проблемы. Виктор будет рвать волосы на голове, будет делать всё, что в его силах и всё, что от него может зависеть, и только смерть сможет его остановить.
- С нами будет всё хорошо. Никто не умрёт и никого не придётся оставлять. Я найду способ решить эту проблему. Нам нужно лишь время, лишь время... Я люблю тебя, Нора, - и вновь жена целует своего мужа. С каждой минутой их времяпровождения вместе эмоций и чувств накапливалось всё больше. И сегодня из как никогда много. В каждом движении, в каждом ответном поцелуе Вкитору хотелось передать то, как он сильно и крепко любит её, по-настоящему переживает за неё. Вкус её губ опьяняет, её бархатная кожа и её тело излучает тепло, заставляя Фрайса крепче сжать её в своих объятиях. Пожалуй, Виктор вновь влюбился в свою дорогую Нору с новой силой, он снова почувствовал себя тем самым молодым парнем по уши влюблённым в свою школьную любовь и любовь всей своей жизни. И это чувство у него никогда не остынет и не исчезнет до последнего вздоха.
Мужчина обратил свой взгляд в глаза жены. Сейчас он не мог понять, что именно он в них видит, но одно знает наверняка: в её глазах Виктор видит всё ту же любовь, и это создало ещё одну улыбку на лице учёного. Мужчина смотрел на неё и улыбался, ибо ему в радость находиться здесь со своей женой. И он словно язык проглотил, не говоря девушке ни слова, лишь продолжая смотреть на неё и улыбаться.
- Прости. Я засмотрелся на тебя. Ты так прекрасна, - улыбка сменилась некой застенчивостью, но лишь на мгновение, - На счёт ужина можешь не волноваться. Я сам всё приготовлю, разогрею и накрою на стол, а тебе сейчас нужно больше отдыхать.
"Теперь пришло моё время за тобой ухаживать, дорогая."
И Виктор заметил на её лице улыбку. Первую за весь вечер. Она и впрямь прекрасна. Даже не смотря на такую ужасную сегодняшнюю новость, она "светится" ярче, чем любой другой сейчас. Нора - его единственный лучик света в этом мире, погруженным во тьму. И Фрайс тянется к этому лучику и будет стараться сохранить его, чтобы самому не погрузиться в эту тёмную бездну. Вновь крепко обняв свою любимую, Виктор после с нежеланием аккуратно посадил девушку на табурет, с которого она сползла к нему. Он улыбнулся ей, а после повернулся и направился в сторону холодильника. В голове Фрайс держал то, что Нора ему сказала касательно еды.
"Всё в холодильнике. И стейки, и салат. И разогреть в микроволновке. Стейки. Вроде бы ничего сложного."
Муж открыл дверцу холодильника и словно попал в новый неизведанный мир. Он часто задерживается на работе, поэтому на готовку еды ему катастрофически не хватает времени, да даже разогреть себе еду, поэтому еду ему практически всегда готовила Нора. Фрайс достал из холодильника тарелку, на которой лежало два мясных стейка, которые стоило бы разогреть в микроволновой печи, а после, поставив эту тарелку на стол, достал оттуда же большое блюдце со вчерашним салатом, и тоже поставил его на стол. Часть дела сделана, оставалось лишь разогреть еду и накрыть на стол. Взяв в руки тарелку со стейками (которая, между прочем, была холодная из-за того, что простояла весь день в холодильнике) и направился к печи. Открыв маленькую дверцу и поставив внутрь тарелку, Виктор, в буквальном смысле, принялся изучать надписи на разогревающем устройстве. Он так давно не пользовался этой вещью, что уже напрочь забыл о том, где здесь нужно выбрать нужный режим. Фрайс встал в ступоре, глядя на микроволновую печь и тарелку со стейками внутри.
"И что теперь? Видимо, я слишком много работаю. И как я буду заботиться о Норе, если даже не могу просто разогреть еду?"
Виктор почесал затылок и продолжил просто смотреть на микроволновую печь, не зная что нужно делать с ней. А ведь его жена сейчас хочет есть и она устала. Нужно что-то делать.
Я чуточку поиздевалась
Ни единого раза за все эти годы Виктор не делал пустых обещаний. Он всегда знал, на что способен. Воспитанный на науке, а не на забалтывании девушкам зубы, он никогда не обещал достать звезду с неба, аргументируя это невозможным с точки зрения физики. Его подарки, его внимание, его цели всегда были осуществимы. Может быть не сразу. Может быть не одним щелчком пальцев правой руки, однако все было реальным. Главное, делать и уметь ждать.
- Надеюсь, его хватит, - не сомневаясь, что Виктор сможет найти выход из тупиковой на первый взгляд ситуации, время для Норы стало еще одним врагом. Она всегда умела ждать, но болезнь! Развитие болезни вещь не предсказуемая, она не зависит от нее, и это совершенно не играло им на руку.
Чувствуя острую необходимость в супруге, Нора могла просидеть в объятиях Виктора еще очень и очень много времени. Его руки, поглаживающие ее спину - успокаивали, а нежный взгляд, задержавшийся на ее красном и опухшем от слез лице без слов ласкал душу. Как же ей хорошо было с ним!
- Виктор, - голос Норы звучит так, будто она уличила его во лжи. – Я весь день проплакала. Мое лицо наверняка опухло, глаза и нос красные, а весь утренний макияж потек по щекам? – Но, как бы сейчас Фрайс наиграно не дула губы, она прекрасно понимала комплимент мужа. Он любит ее и этим все сказано.
Присаживаясь на стул, отдавая все бразды правления по приготовлению ужина и сервировке мужу, Нора потянулась за упаковкой влажных салфеток на противоположной стороне стола. Ей и правда не мешало бы умыться, вот только сил подняться и пройти в ванную комнату нет ни каких. Следующее, что она сделает, когда закончит с ужином и приемом таблеток - отправиться спать. Оставляя грязную посуду в умывальнике, куда ее сбросит Виктор, после того как они поедят. Все это она вымоет завтра, после несколько часов здорового сна (по мере возможного учитывая ситуацию).
На ощупь протирая лицо от остатков косметики, не имея под рукой ничего похожего на зеркало либо что-то отражающее, Нора совершенно не замечала Виктора. Сколько уже он стоит возле микроволновки, разбираясь какую кнопку ему следует нажать?
Легкий смешок, а в мыслях лишь одно: «Как он справиться без меня?».
- Дорогой, - ее голос нежен и заботлив. Виктор не глуп. Пожалуй, он один из самых умных людей, которые ей встречались по жизни, просто он совершенно не приспособлен к быту. С утра и до вечера он думает о работе. В лаборатории, в подвале или просто в разговоре с Норой, если она просит что-то рассказать, ее любимый ученый уходил с головой в свою науку. И Фрайс совершенно ничего не имела против. Разделяя образ жизни Виктора, единственное, за чем она следила, чтобы он ел. Названивая ему на работу в обеденное время с одним и тем же предложением: «Приятного аппетита, милый». Любить ученого не просто, особенно когда он находится на пороге какого-то открытия.
- Вторая кнопка сверху – разогрев. Теперь поставь время две минуты и нажми на старт, - странно, но эта ситуация немного позабавила девушку. Виктор, который в своей лаборатории как рыба в воде, растерялся с такой простой вещью как микроволновка. «Что же с ним будет, когда он начнет искать тарелку?» О том, где находились вилки и ложки Виктор знал хорошо. Сколько раз Нора ловила его по ночам на кухне с огромным блюдом из холодильника? Пару раз в месяц? Может быть даже и чаще.
Не подсказывая супругу где и что лежит, ей было интересно наблюдать за его персональным квестом. Салфетки он искал в шкафчике с крупами, тарелки в шкафчике для сладостей, что удивительно, учитывая, как часто он туда заглядывал, а про бокалы и вовсе можно написать отдельную книгу.
Виктор осмотрел все нижние тумбочки с кастрюлями, сковородами, подносами. Покопался в коробках, где лежал миксер, блендер и мясорубка, а затем снова зачем-то заглянул в шкафчик с крупами, специями, и различной кухонной атрибутикой (пергамент, пакеты, фольга, губки).
Едва сдерживая от смеха… да, черт с ним! Рассмеявшись от чистого сердца, Нора не выдержав подобного испытания, пальцем указала на центральный небольшой шкафчик. Внутри которого на специальных подвесных подставках можно было найти бокал любого размера.
- Теперь ты точно запомнил, где и что у нас находиться, - сквозь смех говорит девушка. – Вот что значит давно не готовить жене по утрам завтрак, - без упрека, без издевательств, Норе просто было весело. Господи, она и не подозревала, насколько Виктор беспомощен в этих нескольких квадратных метрах. – Не забудь о мясе, оно уже разогрелось, - расстилая параллельно друг от друга две тканевые салфетки, Нора ставит на каждую из них по одной белой тарелке.
- Приятного аппетита! – Когда с сервировкой наконец-то было покончено, и можно было приступить к ужину, Нора подняла бокал с водой. – Знаешь, я хочу выпить за тебя! – От улыбки ее скулы начинали болеть, но она ничего не могла с собой поделать. Виктор слишком сильно ее рассмешил. – Ты… ты… ты такой беспомощный оказывается можешь быть. Люблю тебя, - отсалютовав, она делает небольшой глоток, наблюдая за Виктором и его реакцией.
Если кто и привносил хорошие воспоминания в жизнь Виктора, то только она. Если кто и мог дать счастья и радости на душе, то только она. Нора Фрайс. Это имя значит для него всё, она та, ради которой он живёт на этой планете. Теперь ему нужно лишь сохранить её, спасти её и тогда они оба познают вкус истинного счастья, станут ценить друг друга, как никто другой во всём мире и во всех вселенных. Виктор и Нора станут первыми поистине счастливыми людьми, но для этого абсолютного счастья придётся приложить огромное количество сил, возможно, даже придётся многим жертвовать, но всё будет ради одной цели.
Но о каком абсолютном счастье может идти речь, если Фрайс не может даже поставить разогревать еду в микроволновку? Мужчина долго стоял на одном месте и никак не мог понять, как же её, наконец, включить. Слава Богу, у него есть любящая жена, которая сразу же может помочь ему с этим делом. После того, когда Нора дала мужу указания по включению этого чуда техники, Виктор, наконец, смог поставить еду разогреваться. Но это лишь часть "представления": пришло время искать тарелки, салфетки, бокалы и вилки, хотя с последним "мастер бытового дела" справился практически мгновенно. Пришло время более сложных задач, которые решились намного сложнее: даже с микроволновой печью быстрее управился и то с помощью жены. С каждым "провалом" Виктор начинал суетиться всё больше и движения становились более резкими. Он начинал злиться, именно злиться, но не на жену, а на себя за то, что он даже не знает, где всё находится.
"Да где же это всё? Повсюду еда только, как будто в холодильнике её мало!" - в этот момент Фрайс глубоко выдохнул, чтобы хоть как-то себя успокоить,
"Без паники, Виктор. Да, ты выглядишь, как дурак, но хотя бы не показывай того, что ты это осознаёшь. Продолжай в спокойном темпе и в спокойствии искать всё необходимое."
Учёный продолжает искать, но толком ничего не может найти. Ни салфеток, ни тарелок, одним словом, ничего. Он встал на одном месте и смотрел на все эти шкафчики и ящики, прислонив ладонь к щеке. Так и хотелось сказать что-то вроде "Боже, куда я попал?", как вдруг он услышал весёлый смех позади себя. Складывалось такое ощущение, что Виктор попал в какой-то комедийный сериал и сейчас звучал закадровый смех. Но нет - это смеялась его жена. Почему? Над чем? Здесь плакать надо, а не смеяться. Это если серьёзно говорить. Но смех Норы был живым и настоящим и, самое главное, добрым. Ей забавно наблюдать за своим мужем, который не может найти нужные столовые приборы для еды, но это не злорадство или что-то похожее. Им хватило на сегодня печали и уныния, ведь они оба сейчас живы и пока они живы и пока они вместе, жизни радоваться стоит. Но это не отменяет того факта, что мисис Фрайс решила устроить себе небольшое представление, ведь так? В конце концов девушка указала Виктору на нужные шкафчики, а так же и центральный шкафчик с бокалами, посмеиваясь при этом.
- Ах ты ж этакая засранка! Дурить меня вздумала? - точно так же по-доброму он обратился к своей любимой, а после спешно подошёл к ней. Он обнял её вновь, на этот раз он не плакал, но радовался. Радовался её улыбке и её смеху. Она не разучилась радоваться даже после такой ужасной новости.
- Теперь уж точно запомню, дорогая, - с радостью в голосе ответил муж. Он достал два бокала, наполнив их чистой фильтрованной водой и поставил на стол. После же достал пару тарелок и тоже поставил их на стол. Оставалось лишь достать разогретые стейки из микровоновки и подать на стол, что, собственно, Виктор и сделал после.
- Приятного аппетита! - только хотел он приступить к трапезе, как Нора подняла бокал. Мужчина ответил ей тем же жестом. Чуть опустив голову, Фрайс смущённо заулыбался. Нора, по сути, была права и эта правда несколько смутила его, а как-то глупо и банально оправдываться своей работой не хотелось.
- Ну-с, чего тут поделаешь? Зато ты мне показала основы владения бытовым искусством. И этот бокал я пью за тебя, дорогая. Я люблю тебя, - размеренно и не спеша учёный опустошил бокал.
Наконец, пришло время трапезы. За целый день Виктор неимоверно устал, работая целый день, перенеся не самую приятную новость, да и ещё в аптеку съездил за одно. И ещё поиски нужных столовых принадлежностей, конечно же. Стоит отметить, стейк, который жена приготовила ещё вчера, был очень даже ничего, более того, Виктор в какой-то степени расстроился из-за того, что мясного стейка более не было. Доев свою порцию, Фрайс обратил внимание на Нору. И кажется, чем же она может быть больна? Она выглядит, как звезда кино, и не поверишь, что девушка чем-то смертельным больна.
Виктор встал из-за стола, взял чистый стакан и наполнил его водой. После он начал рыться в том самом пакете, который он принёс из аптеки, и достал оттуда упаковку формотерола. Вытащив одну таблетку, мужчина подошёл к своей жене и поставил рядом с её местом за столом стакан с водой и таблетку.
- Нора. Как поешь, не забудь выпить таблетку. Это важно. Я буду ждать тебя в спальне, - Фрайс уже было направился в сторону выхода с кухни, но за пару десятков сантиметров остановился. Не он один сегодня устал, учёный вновь повернулся в сторону Норы.
- Хотя, что мне мешает пойти с тобой, вместе? - он вновь улыбался. Улыбался и смотрел на Нору. Фрайс не мог оторвать от неё взгляд.
Удивительно, но ужин немного приободри Фрайс. Проплакав большую половину дня, неловкость Виктора на кухне смогла не только повеселить девушку, но и на какую-то минуту позволила забыть о плохих новостях этого дня. Словно ребенок в игрушечном магазине, он хватался за все подряд, пока Нора от души хохотала. Это дорогого стоит. Отвечая легкой улыбкой на новую ласку Виктора, девушка едва заметно притронулась губами к шее супруга, оставляя на ней легкий поцелуй.
Разделив один тост на двоих (каждый добавил что-то свое), остаток ужина они провели в полном молчании. Нора нехотя ковырялась в тарелке, пока Виктор с особым пристрастием поглощал свою порцию. Отрезая кусок за куском вприкуску с салатом, его здоровый аппетит не смог пройти мимо нее. Как же он будет без нее? Кто его накормит или хотя бы напомнит о том, что надо поесть? Медленно пережевывая мясо, меньше всего Нора сейчас хотела думать об этом. Каждая мысль о том, что рано или поздно Виктор может остаться один, резало ее сердце и душу без наркоза. Они никогда не расставались надолго, а теперь выходит так, что у них нет другого выхода.
- Уже, - отставляя тарелку, Нора взяла приготовленный Виктором стакан, скептически посмотрев на формотерол. В компанию к этому препарату доктор прописал приобрести ингалятор, что не сказать о сопутствующих таблетках. Проглатывая их по возможности одним глотком, Нора осушила стакан воды.
- Хотя, что мне мешает пойти с тобой, вместе?
- Ничего, - отправив всю грязную посуду в умывальник, прихватив с собой ингалятор и формотерол, девушка подошла к мужу. – Разберемся с этим наверху, - обойдя Виктора, Нора пошла впереди.
Как же она устала! После ужина усталость чувствовалась еще отчетливее. Все, что ей сейчас хотелось – лечь в кровать, укутаться в теплое одеяло и провалиться в сон. «Хватило бы сил только снять одежду». Веки становились все тяжелее и тяжелее, придерживаясь за перила лестницы, Фрайс лениво поднимала ноги по ступеням.
- И так, как работает эта штука? – Взобравшись на кровать с ногами, Нора распустила волосы и сняла все украшения, сложив их на прикроватной тумбе. – Пульт?! – Положив его на подушку супруга, она раскрыла коробку, изучая содержимое. Ничего сложного: подключить к сети, вставить трубку, надеть маску и загрузить лекарства. Предоставив возможность Виктору собрать сей прибор, Нора собралась быстренько переодеться. Ее платье до сих пор разило больницей и ей не терпелось его снять.
- Виктор, расстегни, пожалуйста, змейку, - поворачиваясь к супругу спиной, отодвигая волосы в сторону, Фрайс обнажила золотистый бегунок. Легкий характерный скрип и рука супруга на обнаженной спине отозвалась мурашками по всему телу. – Я скоро, - улыбнувшись, девушка скрылась в ванной комнате.
Включив холодную воду, ополоснув лицо и промокнув его махровым полотенцем, Нора скинула с себя платье, бросив его в корзину. Проделав все то же самое с чулками и верхней частью своего белья. Она бы с удовольствием сходила в душ, но сил хватало лишь на то, чтобы дойти до кровати. Накинув на плечи шелковый халат, закидывая одну полу на другую, Нора появляется в комнате.
- Вода, - открывая дверцу прикроватной тумбочки, она достает небольшую бутылку с дистиллированной водой. Изредка по ночам Фрайс мучила жажда, и чтобы далеко не бегать, у нее всегда была приготовлена небольшая заготовка.
Открутив крышку, сделав несколько маленьких глотков, она снова взобралась на кровать к супругу.
- Сделал? Куда засыпать лекарства? – Виктор передает ей небольшую пластиковую мисочку, куда он уже насыпал ее дозу формотерола. Разбавив порошок с водой, Нора вставила емкость в ингалятор. – Ты не включил телевизор? – располагаясь в объятиях Виктора, девушка потянулась к пульту, чтобы включить телевизор. – Я скоро усну, пусть хоть немного фоном поработает, - прикручивая звук, она положила пульт возле мужа и придвинула к себе ингалятор. Накрыв рот и нос маской, Фрайс нажала кнопку, и аппарат заработал. Делая глубокий вдох один за другим, пригревшись на плече супруга, Нора вскоре уснула, не желая больше бороться с усталостью.
Мужчина отправился следом за своей женой, когда та собрала все необходимые лекарства со стола. Они оба устали и сейчас им стоит отдохнуть. Спустя несколько мгновений, поднявшись по лестнице, парочка оказалась в спальной комнате.
- Сейчас разберусь, дорогая. Думаю, что здесь нет ничего сложного, - Виктор принялся разбираться с ингалятором, который принесла сюда Нора вместе с остальными лекарствами. Ему, как настоящему мужчине, инструкция по сборке была не нужна, хотя ещё несколько минут назад он не мог понять, как включается микровоновка. Странная закономерность, но так было всегда, по крайней мере здесь в этом доме, но что самое прекрасное - вместе они дополняют друг друга, становясь единым целым. И не нужно было много слов и длинных предложений, чтобы понять, что Нора и Виктор созданы друг для друга. Можете называть это судьбой, предназначением, как хотите, но это правда.
Девушка попросила мужа помочь ей с молнией на спине, на что он моментально отреагировал, бросив собирать ингалятор.
- Конечно. Сейчас расстегну, - одной рукой Фрайс удерживал верхний край платья жены, чтобы было удобнее расстёгивать, а второй, соответственно, начал высвобождать Нору из этого наряда. Краями пальцев он касался её спины: бархатная кожа отдавала теплом. Виктор едва заметно выдохнул воздух из лёгких, когда полностью расстегнул молнию платья на спине жены.
- Готово. Жду тебя, любимая, - взглядом учёный проводил Нору из этого помещения и как только её вид полностью пропал из поля зрения, Фрайс продолжил собирать ингалятор. Инструкция ему всё так же была не нужна и он продолжал работать. Это почти как знать наизусть формулу для вычисления скорости полной заморозки маленькой вещицы с объёмом не более двадцати кубических сантиметров жидким азотом с учётом погрешностей, но работать при этом с вещью с большим объёмом при чём не зная об этом. Одним словом - в слепую. Но, как говорится, лёгких путей мы не ищем и не знаем.
"Так. Вроде бы этот край трубки крепится с маской вот этой вещью. Само собой здесь должна быть прокладка, чтобы само лекарство не выходило между трубкой и маской. Ага, вижу..."
А ведь и впрямь не нужна была эта инструкция. Не зря же Виктор проучился в техникуме, хотя и в физическом направлении - криогенике, а в техникумах просто обязаны учить подобным вещам, тем более с физикой. Нет зазоров - воздух и любой другой газ не смогут выходить наружу. Всё просто, во всяком случае для Фрайса. Мужчина продолжал собирать ингалятор и через некоторое время собрал его практически полностью. Рядом лежал пульт от телевизора, но включать его не очень то и хотелось: все мысли Виктора сейчас были о Норе. Никаких развлечений или увеселений не хотелось, а сборка лечебного устройства не было каким-то видом развлечения, тем более, что это устройство будет необходимо для его жены.
"Почему же жизнь так плохо со мной обошлась? Маму я почти не знал, отца я лучше бы и вовсе не знал, хотя он что-то, да делал ради меня, одноклассники завидовали моим оценкам, за что я часто получал от них. И вот когда в моей жизни появился человек, ради которого я готов пойти на всё, случается вот такое. Может оно и так специально задумывалось некой судьбой, но Нору я не потеряю. Её я никому не отдам."
Пока Виктор размышлял о своей жизни, он и не заметил, как уже полностью смог собрать ингалятор, заправив его нужной дозой формотерола, да и жена как раз вернулась обратно в спальню.
- Сделал. Насыпать надо вот в эту ёмкость, - муж показал Норе маленькую миску, - Нет, не включал. Мне не особо хотелось смотреть телевизор.
Однако Нора всё равно включила его. Сделав звук тише, она начала пользоваться ингалятором. Было слышно, как по трубке ингалятора пошёл поток лечебного газа, необходимого для лечения жены. Виктору казалось, что сейчас он это делает вместе с ней: он старался не слишком "пялиться" на весь этот процесс, но ощущения были такие, словно сейчас он вдыхает этот газ вместе со своей женой. Когда та закончила последний приём лекарств, учёный выдохнул с облегчением, а когда Нора пригрелась на его плече, так и вовсе полегчало. Фрайс положил свою ладонь ей на голову и начал медленно поглаживать её, словно он гладит котёнка. Сейчас ему было спокойно, комфортно и хорошо, чувствуя её тепло на своём теле. То, что показывали по телевизору, Виктора не особо интересовало, поэтому он просто продолжал гладить свою любимую жену. Он даже не заметил, как она заснула, а постоянно переливающаяся картинка на экране ящика утомляло мужчину. Веки его глаз начали слипаться друг с другом и он уже вот-вот должен уснуть. Найдя в себе последние силы, Виктор аккуратно поцеловал свою жену в висок и, чуть приобняв её, уснул вместе с ней. Засыпая, Фрайс проговорил про себя:
"Я люблю тебя, Нора."
Вы здесь » ARKHAM: horror is a place » CITY STORY » Bad news
