Правая рука старательно удерживает подол серебристо-серого, дымчатого платья, в то время как левая судорожно сжимает ладонь высокого, статного, темноволосого мужчины, что увлекает Ребекку за собой, на третий этаж отеля. Позади них медленно движется угрюмый охранник - его Эмброуз знала достаточно плохо, лишь пару раз перекидывалась с ним ничего не значащими фразами и единственное, что смогла узнать о его жизни, так это то, что у него есть красивая жена ("не обольщайся, Бекки, куда красивее, чем ты") и две маленьких близняшки-дочурки ("ну чисто ангелочки, точные копии Эбигейл!").
Она заходит в комнату отеля весело смеясь - он настигает ее, не глядя захлопывает дверь в комнату и впивается в пухлые, алые губы жадным поцелуем, попутно устремляя свои шаловливые пальчики под длинную юбку, которую блондинка не успевает вернуть в нормальное положение, выпуская ее подол из свое руки.
- Тсс.. - неразборчиво шипит она, ловко выкручиваясь из объятий капо, который тут же опускается на близстоящее кресло, пожирая девушку взглядом. Право слово, все мужчины были одинаковы: эти изучающие, внимательные взгляды, мысли на тему того, есть ли под тонкой тканью нижнее белье, или же эскортница предпочитает быть нагой под своими необычными костюмами. - Они забыли поставить в номер шампанское! - капризно подмечает Бекка, скользящим шагом доходя до тумбы, на которой стоял телефон. Поднимает трубку и кидает рассеянный взгляд на своего спутника. - Он не работает. Я спущусь вниз, попрошу обеспечить нас всем нужным... Не скучай и.. представляй меня голой.
Кто же знал, что подобные похабные мысли могут и до смерти довести? Причем не его одного - верный охранник лежал на полу рядом, немигающим взглядом уткнувшись в помпезную люстру, что украшала потолок. Эмброуз, первым делом кидается к тому, с кем намеревалась провести эту ночь - ощупывает руками грудь, затем живот, тут же проваливаясь ладонями в рану, что украшала его. Отшатывается, силясь сдержать рвотный позыв и хаотично соображает, не было ли у нее провалов в памяти и не ее ли сие рук дело.
Это не похоже на следы скальпеля, а я прекрасно помню, как оставляла его тут. Да, мои шрамы все еще ярко выделяются на запястьях, но последние два дня я вовсе не хотела убивать... И что мне теперь делать? Все свалят на меня? Нет, спокойно Бекка, спокойно... Рафи! Точно, Рафи! Он решит все проблемы, он решит... - Ребекка, запнувшись о подол своего платья вылетает за пределы комнаты, направляясь на ресепшн. Просит телефон - администратор с некоторым испугом окидывает перепачканную в крови гостью, но вопросов решает не задавать, лишь отдавая требуемое.
- Ну же... ну... Рафи, РАФИ! Случилась беда, "Готэм Сити Роял", комната 15! - на едином дыхании выпаливает блондинка, тут же швыряя трубку и устремляясь наверх, на всякий случай запираясь внутри комнаты с двумя мертвецами, старательно пытаясь спрятать трупы мужчин от посторонних глаз. Съеживается в углу комнаты, опускается на пол и утыкается носом в острые коленки, зажмуривая голубые глаза, надеясь, что МакКой не будет медлить и приедет как можно быстрее.

- Что здесь произошло? - участливо интересуется Маршалл, перекатываясь в пятки на носок. Расслабленная улыбка не покидает его лицо, пока он перетекает из комнаты в комнату - номер в Gotham Royal, как квартира в элитном районе: несколько комнат, высокие потолки, хрустальная люстра, клубника со сливками и прочие скучные атрибуты мужчин вроде мертвого Понтедра - стереотипы и иллюстрации из глянцевых изданий, ничего интересного. Сай переводит взгляд на Ребекку, пододвигает стакан минералки. - Это платье, ты не переодевалась? Не принимала душ? Покажи ладони.
Так спрашивают приятеля, дружески хлопнув по плечу, заявившись в разгар вечеринки: в меру участливо, в меру обезличенно.
- Бекки, ты что-нибудь пила или съела на приёме, теряла связь с реальностью? Падала в обморок? Видела что-нибудь подозрительное? - В тусклом свете настольной лампы светлые волосы девушки приобрели жёлтый оттенок, а бледное лицо - зловещее выражение, опасная красота. В соседней комнате Рэйф МакКой составлял компанию мертвецам, и в импровизированной комнате для допросов Маршалл не завидовал ни одному из них. Как здорово для разнообразия побыть незаинтересованной стороной.
- Орудие убийства, ты видела его, трогала? - на стол падает медицинский скальпель, упакованный в полиэтиленовый пакет для улик. - Где была эта вещь, когда ты вошла?

Звонок адвоката застает Сая в баре. Понедельник, Маршалл стряхивает пепел с сигареты, небрежное механическое движение. Он щурится, дышит мартовским весенний воздухом, отравленным дымом, перегаром, смогом мегаполиса, духами, чужим потом и гормонами.
Это время, когда нет ничего настоящего, нет прошлого и уж, конечно, никакого будущего. Дешевый бар, дешевое неразбавленное виски, дешевые приёмы для тех, кто продается за дешево, и счастье никогда ещё не падало так просто в руки.
В растянутой тишине он наблюдает, как барменша-негритянка выходит за пределы стойки и пускается танцевать. И от первобытности её движений, из-за знакомого шифра, выводящего простые послания, легко угадываемые, если ты знаешь, что такое отчаяние, и сумасшествие, опустошенность и азарт, Маршалла обдает летним маревом, застоявшимся в крови безумием. Он выбрасывает сигарету, приподнимает бровь, принимая приглашение, красиво улыбается и плавно двигается ей навстречу, пересекает переполненный танцпол. Мгновение, и остается только душный ЛА, сон сквозь летнее марево и горячий песок в бухте. Её волосы, стянутые в тяжелый пучок, её гибкая талия под его ладонями, его говорящее молчание и изящные движения, разрезающие фарфоровый свет, чтобы остаться чем-то большим, чем секс, интимнее, чем поцелуй. Следы на песке и сладкий вкус виски на языке.
Они расстаются – легко, без каких-либо воспоминаний друг о друге, и в это трудно поверить, потому что минуту назад казалось, Саймон готов предложить ей то немногое, что есть у него за спиной, и она уйдет за ним, оставляя прошлое в прошлом, и возможно это станет ещё одной красивой историей, заботливо прикрытой титрами. Но Маршалл целует её ладонь, шершавую грубую ладонь женщины, физически работающей по 18 часов за смену, она шепчет ему что-то на ушко, и они двигаются в сторону барной стойки.
И вот он здесь. Меньше, чем за час. В мятой рубашке с подсыхающими следами пота в комнате номер 15 в центре Готэма, рассматривает Рэйфа МакКоя, адвоката Фальконе.

- Что сказала Бекка, когда позвонила вам? Дословно. В каком состоянии она была, когда вы приехали? Трогали ли вы вещи в номере? Кто мог бы желать смерти Понтедре? Видели ли вы кого-нибудь ещё?

Скальпель со звоном падает в раковину, в то время как Бекки круто выворачивает вентиль холодной воды, явно намереваясь смыть с закаленного, острого металла остатки чужой крови. Не лучший способ замести следы убийства, к которому блондинка была не причастна, но оставлять импровизированное оружие в искомом состоянии Эмброуз не собиралась: слишком велика была вероятность того, что кроме ее отпечатков пальцев и следов крови мафиози, скальпель будет кристально чист.
- Проклятье - сквозь зубы произносит девушка, когда лезвие распарывает ей тонкую кожу. Раздраженно шипит, опуская испачканные руки в ледяную воду, в попытках отмыть кровавые разводы с кожи, попутно окидывая взглядом маленькое помещение. За ту стоимость, что брал отель со своих гостей, мыло уж можно было предоставить. Тогда бы не пришлось аккуратно скрести ногтями запекшуюся кровь с металла, старательно пытаясь не пораниться.
Она помещает мокрый инструмент в чехол, который опускает в сумку и вновь склоняется над раковиной, брызгая холодной водой в свое бледное лицо. Засовывает пораненный палец в рот, надеясь остановить кровотечение столь нехитрым способом и, развернувшись, касается ручки двери, опуская ее вниз, вновь оказываясь в просторной комнате, где Маккой и Маршалл уже успели пригубить по рюмке.
- Рэйф, мне нужно домой. - невнятно произносит Ребекка, поправляя свободной рукой сумку, что висела на ее талии. Бросает затравленный взгляд на Саймона, что невозмутимо крутил в своих руках стакан и медленно пройдя по комнате, усаживается на другой край кровати. - Пожалуйста. Мне не по себе, чувствую себя просто отвратительно.
Выглядит Бекка под стать своему состоянию: подводка и тушь, некогда аккуратно подчеркивающие красоту ее глаз расплылись, превратились в темно-серые, невнятно очерченные круги на пол лица, придавая ее бледному лику весьма болезный вид. Она косится на Маршалла исподлобья, с опаской, мысленно прикидывая, успеет ли она исчезнуть, прежде чем он заметит пропажу орудия убийства.
Скорее всего нет.
И тогда придется врать, да так, чтобы коп не усомнился в искренности ее слов; не подумал, что двух огромных мужчин убила Эмброуз, раз уж она решила забрать с собой скальпель. С другой стороны, куда не глянь - везде есть свои "но". Если бы она оставила медицинский инструмент, рано или поздно Саймон заметил бы витиеватые инициалы девушки, красующиеся на его рукояти.

Когда Бэкки входит в комнату, Маршалл смотрит на неё, как соучастник - на вечернем платье застыла маленькая капелька крови, и он смотрит на неё очень внимательно, с дружеским любопытством разглядывает, пока складывает в уме простой пасьянс: кровь - скальпель - стремление оказаться в эту минуту подальше.

Он знает, что скальпель у неё. Знает с того самого момента, как дверь за его спиной закрылась, отсекая лишнее пространство, в котором красивая девушка из эскорта остается один на один с орудием убийства. Никто в здравом уме не притронется к лезвию, выставленному напоказ, не посмеет прибрать к рукам то, что уже записано в вещдоки, если только не прячет за этим что-то другое. Другую историю о смерти и преступлении. В панике и растерянности. Маршалл раскачивает свою рюмку, добиваясь плеска по искрящим краям, изучает её бледное, усталое лицо и оценивает правдоподобность по шкале от нуля до пяти. Всегда есть вероятность, что ей - после двойного убийства - просто не повезло, а скальпель не более, чем сувенир на память - сентиментально и глупо. Ему немного интересно: что сделает Эмброуз, когда поймет, что он знает. Знает и, возможно, собирается этим воспользоваться - отличная возможность покопаться в чужом шкафе со скелетами, перебрать грязное бельишко. Заляжет на дно? Найдет покровителя?

То ли дело умница Рэйф: судя по тому, как воровато его глаза обшаривали комнату, избегая малышку Бекки, словно она - его раздетая мать, у которой Альцгеймер, и она спустилась такая, какая есть, с верхнего этажа, проворно удрав от сиделки - обвисшая грудь, сморщенная кожа, шрамы от операций возле живота - она спустилась без халата, лифчика и своих хлопковых трусов. И тут такое дело, Рэйф, вишенка на торте - только сегодня и только для тебя - у тебя в гостиной посетители, гости, у которых карманы набиты таблетками и телефонами, а в кейсах - деньги и контракты. И теперь они смотрят на твою голую мать - повисает пауза, ты слышишь, как причитает сиделка и бежит стрелка часов - и думают.. ты действительно хочешь знать, о чем они думают?
Умница Рэйф выглядит так, что Саймон сомневается, переживет ли малышка Бекки сегодняшнюю ночь.

Но пожелание есть пожелание.
- Меня немного беспокоит тот парнишка, портье, о котором ты упоминал. - светским тоном подхватывает Маршалл. - Пригласил бы его прокатиться с нами, не будь это так подозрительно, а впрочем время поджимает и выбор невелик. Плюс нас неизбежно запомнили, и выйти за дверь просто так никто из нас теперь не сможет. То, что нельзя обставить убийство по бумажкам немного усложняет дело. - задумчиво хмурится, будто какая-то не до конца сформированная мысль не дает покоя. - Предлагаю последовать предложению Рэйфа, собрать Паскуаля и Луку в тележку и разыграть небольшую историю для тех, кто за дверью: Бэкку обворовали в самом престижном отеле города - небывалый скандал, она вызвала полицию, а Рэйф - её близкий друг, приехал быстрее. Огласки никто не захочет, так что здесь наши тылы прикрыты, а портье поедет с нами в багажнике. Жду весточки от Норы Дэй, она вычисляет нужного парнишку, так что смотри в оба, МакКой.
С мягкой улыбкой он придвигает к себе телефонный аппарат, словно все это удачно разыгранная партия в покер, подхватывает трубку пальцами:
- А вот и она.