Дэвид всегда подходил к работе журналиста без особого трепета, считая её лишённой мистического налёта. Как правило, тебе говорили, о чём нужно написать, ты отправлялся туда, где это происходило, собиралось произойти или собирались люди, которые выдели произошедшее, и писал всё, что увидел, заполняя промежутки прилагательными. Это, в сущности, простое занятие позволяло Дэвиду платить за квартиру и даже купить в кредит новенький «Форд Гранада» такого шоколадного цвета, что от него тянуло отломать кусочек и попробовать. Что вряд ли было хорошей идеей.
Что было хорошей идеей, считал Дэвид, так это написать серию статей про нового мэра. Людям всегда интересно почитать про нового мэра. Люди любят нового мэра так сильно, что, наверное, тоже хотят отломать от него кусочек и попробовать. В таких условиях нет ничего круче, чем написать про Каннинга какую-нибудь статью, лучше всего – критикующую. Читатели просто в очередь будут выстраиваться за новым выпуском, как только услышат, что кто-то накопал что-то интересное про мэра, попавшего в администрацию на скандальной волне пика криминальной деятельности в городе, который криминальную деятельность фактически изобрёл. Наверняка даже Готэм можно было бы назвать криминальной столицей мира. Только представьте себе все эти чудесные магнитики. И тут приходит Каннинг, улыбается обворожительной улыбкой новорожденного снежного барса и обещает расправиться с преступностью.
И все ему верят!
И только Дэвид решает, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Дэвида так просто не проведёшь. Нет-нет, Дэвид уверен, что преступность съест Каннинга с потрохами и ещё задумается, не заказать ли десерт, прежде чем попросить счёт. Надо только порыться хорошенько. Это же отличная идея для серии статей!
- Господи, - сказал ему редактор две недели назад, когда Дэвид преподнёс ему эту мысль. – Это такая отвратительная идея, что у меня всё кофе выветрилось из крови. Представляешь, добрых полкило кофеина в моих венах к ланчу, просто взяло и исчезло. А оно мне нужно, чтобы просто сидеть здесь и не уснуть, пока ты рассказываешь мне всю эту чушь. Так что будь любезен, принеси мне нормальную статью и принеси мне кофе.
Дэвид считал, что Моррис по-своему относится к нему с покровительственной любовью, и чтобы показать ему ответное расположение набросал ему в стаканчик с кофе добрых шесть ложек сахара.
Он покажет ему «нормальную статью».
Набросившись с остервенелой фанатичностью на всю доступную о мэре и его деятельности информацию, он решил обратиться за статистикой о том, как именно Каннинг выполняет свои предвыборные обещания. Он атаковал со всех сторон полицейские участки, больницы, суды и даже на всякий случай пожарную службу, пытаясь достать информацию о совершённых преступлениях за последний период. С равным успехом можно было бы надеяться на помощь ЦРУ или разложить на мэра пасьянс. Расследование забуксовало на месте, но Дэвид постоянно обдумывал сложившуюся ситуацию с разных сторон, исписав с дюжину страниц в блокноте идеями и ехидными карикатурами на Каннинга, и он постепенно пробовал всё, что мог придумать.
Сегодня была очередь исправительных центров.
Они не были так повёрнуты на секретности информации и вполне могли рассказать что-нибудь достаточно обходительному журналисту, особенно если тот не будет слишком подробно раскрывать, о чём он хочет написать. Выйти на центр Святого Брутуса было плёвым делом, договориться с администрацией – посложнее, но в основном потому что его по ошибке дважды отправляли в группу реабилитации бросающих наркоманов и один раз устроили волонтёром в общественную столовую. Прежде чем Дэвид понял, что его просто не дослушали, он успел раздать три кастрюли супа и подхватить простуду. Но теперь он наконец обо всём договорился, и явился по нужному адресу с блокнотом в руке, в котором было записано и обведено синим маркером имя – Вилли Шанпайк. Вокруг него Дэвид проставил столько восклицательных знаков, сколько влезло на страницу.
«Она один из лучших наших кураторов», сказали ему. «Она ответит на все ваши вопросы», сказали ему. «Не спрашивайте про её здоровье, если не хотите задержаться больше чем на три часа», сказали ему. В конце администратор предупредила его, что если кто-то из посетителей спросит, не продаёт ли он крэк, правильным ответом будет «нет, сэр, наркотики разрушают жизнь» и попросила не упоминать, что он ирландец, чтобы не спровоцировать некоторых местных «граждан с активной позицией по вопросам миграции».
Дэвид не был ирландцем, поэтому остался в лёгком недоумении, но в данный момент он решил не заострять внимание на мелочах.
Всё равно он оказался не до конца готов к тому, что ждало его внутри. Ему сказали, что у Шанпайк посетитель и она позовёт его как только освободится, но, пытаясь подождать, он ощутимо занервничал. Люди здесь выглядели так, что если изъять у них оружие, можно вооружить страну третьего мира из тех, что верят в вырезание людей в очках как в основу конституционного строя. Одна леди, безучастно сидящая на скамейке в конце коридера, была одета в одежду, в которую с трудом можно было бы завернуть виноградину. А когда какой-то верзила поинтересовался, в каком районе он живёт, Дэвид решил, что с него хватит, панически ответил «нет, сэр, наркотики разрушают жизнь» и ввалился в кабинет Шанпайк.
У неё сидела какая-то девушка, и обе они рефлекторно повернулись в сторону Дэвида, оказавшегося уже внутри с несколько ошарашенным видом.
- Мисс Шанпайк? – Спросил он, переводя взгляд с одной на другую. – Дэвид Беннет. Мне назначили встречу на сегодня, я из «Готэм Газетт». Я собирался подождать пока вы закончите, но там двое крайне подозрительных типов, мне кажется, они вооружены, и, судя по их взглядам, им не принципиально, чтобы я был именно ирландцем.
Отредактировано David Bennet (2016-10-20 15:56:07)
